Америка 1890 года

Америка конца XIX века стояла на пороге перемен. Века борьбы, крови и пота привели страну к величию, но оставили на ней неизгладимые шрамы. Восточное побережье процветало под натиском индустриализации, но дикие земли на западе и юге оставались непокорёнными. Государство росло, а его корни всё глубже проникали в почву, где ещё слышался боевой клич старых народов. На границе двух миров - дикого и цивилизованного, фермерского и промышленного, военного и преступного - разворачивалась история штата Нью Эджмонд, полная золота, пороха и борьбы за власть.

На восточном побережье, у подножия суровых холмов, располагался шахтёрский город Аннесберг. Недавняя находка жилы чистого золота в 1887 году изменила его судьбу. Началась золотая лихорадка. Улицы заполнили золотоискатели, спекулянты и преступники. Салун гремел музыкой, криками и выстрелами, цены росли, преступность зашкаливала. В шахтах не стихал звон кирок, и за каждым золотым самородком стояла чья-то сломанная судьба.

На юге, среди зелёных просторов Лемойна, лежал Роудс - тихий фермерский город, где выращивали табак, разводили скот и чтили традиции. Семьи трудились на своих ранчо, земля передавалась по наследству, но за идиллическим фасадом скрывались старые семейные конфликты и борьба за влияние.

Неподалёку возвышалось поместье семьи Брейтуэйт - старейших землевладельцев Лемойна. Их лошади считались лучшими в штате, ради них люди были готовы отдать большие деньги. Поместье отличается роскошной архитектурой и ухоженными садами, которые создают атмосферу уюта и спокойствия.

На побережье стоял Сен-Дени - город, словно перенесённый из Европы. Каменные мостовые, порт, газовые фонари, чиновники, купцы, изобретатели и воры создавали здесь неповторимую атмосферу. Сюда стекалось золото из Аннесбурга и лошади из Лемойна. Подпольные сделки, коррупция и контрабанда переплетались с роскошью и нищетой, делая город столицей будущего и преступного мира одновременно.

Пока Восток богател, западные земли полыхали войной. Индейские племена, отвергнув соглашения, защищали свои территории. На их стороне были одиночки, революционеры и бывшие солдаты. Государство ответило армейским корпусом подавления. Партизаны нападали на патрули, армия жгла деревни. Напряжение росло, и весь штат затаил дыхание, ожидая, кто сдастся первым.

Дороги между городами были долгими и опасными. Банды грабителей поднимали головы, налёты, похищения и засады стали частью любого пути. Полиция была бессильна, и каждый, кто отправлялся в дорогу, вынужден был брать в руки оружие.

Америка 1890 года стала пороховой бочкой. Каждый город хранил свою историю, каждая тропа таила в себе риск. Здесь можно было разбогатеть за день или умереть за минуту. Здесь важна была честь, но ещё важнее - верный револьвер.

Менталитет Роудса

Город Роудс расположился на южной земле. Здесь люди чтят традиции и старый уклад, где слово семьи и репутация значат больше денег. Большая часть населения консервативна, держится за землю, работу и веру. Церковь и община играют огромную роль в жизни каждого жителя. Горожане гордятся своим происхождением, с недоверием смотрят на приезжих и редко прощают оскорбления. Честь и имя семьи считаются священными, а любой, кто бросает вызов этому укладу, рискует оказаться изгоем.

Менталитет Сен-Дени

Сен-Дени - город, живущий будущим. Его жители считают себя цивилизованными, утончёнными и «выше» деревенских соседей. Здесь ценят образование, деньги и связи. Человек может быть выходцем хоть с другого конца света, но если у него есть капитал, идеи или влияние - он будет принят. При этом горожане презирают «провинциальность» и часто смотрят свысока на фермеров, ковбоев и шахтёров. В Сен-Дени процветает двойная мораль: днём его жители говорят о прогрессе, искусстве и науке, а ночью участвуют в коррупции, контрабанде и подпольных сделках. Менталитет здесь - смесь жадности, хитрости и тяги к роскоши. Честь и традиции отходят на второй план, а умение «провернуть дело» ценится выше, чем честный труд.

Менталитет Аннесберга

Аннесберг - город шахтёров и золотоискателей, где быт жесток, а люди суровы. Здесь царит культ труда и выносливости: ценят того, кто может спуститься в шахту, махать киркой и не жаловаться на судьбу. Большинство жителей привыкли к тяжёлой жизни и не доверяют чужакам, особенно богачам и торговцам. В Аннесберге уважают прямоту: слово мужчины стоит дороже бумаги, а обманщика или труса здесь презирают. Пьянство, драки и азартные игры - часть быта, ведь золото приносит быстрый заработок и столь же быстро уходит. Люди здесь живут сегодняшним днём, потому что завтра может не наступить - шахта убивает без предупреждения. Жадность и отчаяние соседствуют с товариществом: шахтёры держатся друг за друга, но за золотой самородок могут перегрызть горло.

Положение женщин

К 1890 году женщина оставалась в тени мужчины. Она вела хозяйство, растила детей, помогала мужу по дому и на земле. В городах, особенно в Сен-Дени, женщины начинали работать - учительницами, швеями, прислугой или даже владелицами салунов. Но их участие в политике или делах считалось позором и бунтом против естественного порядка. Несмотря на это, именно женщины вели социальную жизнь городов, создавали общества, заботились о благотворительности и оказывали влияние через семью. В Роудсе и Лемойнe уважение к хозяйке дома было не меньше, чем к хозяину.

Муж считался безусловным главой семьи, его слово имело силу закона и не подлежало открытым спорам. Он был обязан защищать жену, обеспечивать её и детей, но относился к ней покровительственно, как к «слабому существу», нуждающемуся в опеке. Забота сочеталась со строгостью: многие мужья контролировали, где и с кем жена общается, как она одета, и могли прибегнуть к наказанию за «неподобающее» поведение - от строгих слов до рукоприкладства, что считалось внутренним делом семьи. Романтические браки встречались, но чаще союзы заключались по расчёту ради земли или выгоды, при этом даже в браках «по любви» муж сохранял ведущую роль. Честь жены приравнивалась к чести мужа: он обязан был её защищать, но и строго следил, чтобы она не бросала тень на его имя. В речи мужчин того времени звучали как приказы и запреты, так и покровительственная забота.

В большинстве случаев женщина не считалась самостоятельной единицей общества, и отвечал за неё именно муж. Общество, соседи, церковь или даже закон обращались в первую очередь к нему, а не к ней.

Женщина в штанах была почти вызовом обществу. Тогда ещё не существовало массового женского «освобождения», и нормы одежды были жёсткими: платья и юбки для женщин считались единственно допустимыми.

В больших городах: женщину в штанах считали эксцентричной, вызывающей или даже «падшей». Её могли обсмеивать, сплетничать о её «распущенности». Для респектабельных дам это был позор. Но были исключения - артистки, владелицы салунов или женщины, близкие к богемным кругам, иногда позволяли себе такие вольности, но всё равно сталкивались с осуждением.

В сельской местности: если женщина надевала мужскую одежду для работы (верховая езда, уход за скотом, тяжёлый труд на ферме), это воспринималось как необходимость, а не как стиль. Мужчины всё равно смотрели на неё с неодобрением или смехом, но могли и уважать за трудолюбие. Однако в обществе она считалась «неженственной».

Женщина в штанах в те времена - это почти всегда стигма, за исключением крайних ситуаций. Её могли считать странной, дерзкой, «неправильной».

В салуне бармен мог отказать в обслуживании («Мы тут мужиков поим, а не переодетых девиц»).

На улице прохожие могли окликать, освистывать, смеяться, а самые грубые - пытаться дотронуться или схватить за руку, чтобы «показать её место».

В общине на собрании или в церкви женщину в штанах могли выгнать, как нарушительницу порядка.

В деревне соседи могли начать сплетничать, мол, «эта сумасшедшая из хорошей семьи совсем стыд потеряла».

Положение темнокожих

Отмена рабства в 1865 году формально освободила афроамериканцев, но в 1890-е годы их жизнь в южных штатах оставалась крайне тяжёлой. Законы о равноправии существовали на бумаге, но на деле действовала система сегрегации и дискриминации. Темнокожие были формально свободны, но оставались «вторым сортом» в глазах большинства белых жителей.

Темнокожие персонажи должны ощущать социальное давление - они ниже по статусу, с ними редко считаются, над ними подшучивают или открыто унижают. В сельской местности или Лемойнe их будут воспринимать как «рабсилу», а в Сен-Дени может появляться больше свободы, но и больше предвзятости. Работу им предложат тяжёлую и грязную, редко доверяя оружие или власть. При этом внутри общин они могут занимать роль лидеров, проповедников, музыкантов или знахарей.

Положение мексиканцев

Мексиканцы приезжали на север в поисках работы и земли. Чаще всего они нанимались в качестве работников на ранчо, трудились в шахтах или занимались перевозками. К ним относились настороженно - считали чужаками, но в то же время ценили их умение обращаться с лошадьми и оружием. Многие мексиканцы объединялись в группы взаимопомощи, чтобы защищаться от предвзятости и нападок.

Положение итальянцев

Итальянцы прибывали в основном через порты Сен-Дени. Их считали трудолюбивыми, но бедными переселенцами. Они брались за тяжёлую работу, открывали лавки, трактиры, занимались строительством. В городе уже начинали формироваться первые мафиозные связи, где итальянские семьи объединялись для защиты своих интересов. К ним относились с подозрением, но их сообщество быстро крепло.

Положение французов

Французы имели особое положение в Сен-Дени. Многие из них были торговцами, ремесленниками, владельцами домов и лавок. Их культура заметно повлияла на архитектуру, кухню и язык города.

Французская речь звучала в салунах, деловых переговорах и даже на улицах. Они гордились своей образованностью и держались несколько обособленно, презирая «деревенский юг».

Положение немцев

Немцы, прибывшие в штат, славились как умелые фермеры и мастера. Они покупали землю, обустраивали хутора, строили пивоварни и мастерские. Их считали честными, но замкнутыми людьми. Немецкие общины держались вместе, создавали школы и церкви, сохраняя язык и традиции. Несмотря на это, многие американцы недолюбливали их за «чужую» культуру и манеру жить обособленно.

Положение китайцев

Китайцы в Нью Эджмонде были редкостью, но их трудолюбие и смирение делали их незаменимыми в шахтах и на строительстве дорог. Их считали людьми второго сорта, селили в отдельных кварталах, подвергали насмешкам и насилию. Несмотря на это, они сохраняли свою культуру, открывали прачечные, чайные и небольшие торговые лавки. Многие относились к ним с предвзятостью, но за пределами крупных городов китайцев уважали за умение работать в самых тяжёлых условиях.